Интересно
Я даже помню тот миг, когда меня осенило. Был февраль 1970 года, я шел среди
сугробов по Арбату, и, как сейчас помню: в стеклянной будке сидел
мальчишка-чистильщик обуви и читал толстую книгу, кажется, “Три мушкетера”, и
шел снег... И во всем этом был какой-то поэтический смысл: сложилась картинка,
которая тут же юркнула куда-то, исчезла, будто нырнула в сугроб. И я понял, что
вся штука в том, что ее словесный эквивалент уже обладает ритмом, и ритм этот
значим и непереводим ни в какой заданный размер, а если его не мучить, то и эта,
и любая другая “картинка” – запишется словами, и все сохранится. Я попробовал. С
тех пор я пишу верлибром.
Как опорочила, как разоблачила псевдолибералов того времени убийственная для них
рифма "обирала - либерала". Будто насмешливое эхо, передразнив, исказило это
претендующее на благородство слово "либерал".
Но далеко не всегда рифма смеется и дразнит.
Какую законченность, какую силу приговора придают меткие рифмы стихам Лермонтова "На смерть поэта".
Но далеко не всегда рифма смеется и дразнит.
Какую законченность, какую силу приговора придают меткие рифмы стихам Лермонтова "На смерть поэта".