Интересно
Таким образом, смысл стихотворения в громадной степени зависит от
рифмопорождающих способностей пишущего, то есть рифма выступает в качестве
стимулятора и регулятора ассоциативного мышления (так называемое рифменное
мышление). Оттого-то и любят конвенциональные поэты называть процесс своего
творчества «колдовством», «шаманством», «волшебством», «наитием» и т. п.
Оттого-то и возможна абстрактная заготовка рифм, как семян, из которых в будущем
прорастет содержание.
А. А.: Ну да: формализм и все такое. Жутко боялись. Меня, например, до середины
80-х как поэта не печатали. Пока я, еще юнцом, писал обычным манером, так целый
“подвал” в “Комсомолке” набрали. А только я перешел на это самое, на “западную
отраву”, – так сразу точка. Повертит редактор рукопись, даже вздохнет бывало – и
глазки в сторону. “Вы уж нам лучше что-нибудь другое принесите...” Это было для
них как джаз, как брюки-дудочки... Так что новые верлибры мы только в переводах
читали, это допускалось. Была замечательная такая серия “Современная зарубежная
лирика”, это через нее переводные верлибры входили в поэтический обиход. Там был
редактором Владимир Бурич – сам изумительный поэт. Вот он-то в новое время и
был, я думаю, первый настоящий: