Интересно
Что до меня, то “механизм” почти тот же, что ты назвал, говоря про
силлаботонику. Только вместо строчки или строфы фиксируется первоначально некая
“поэтическая идея”. У меня есть верлибры, которые я писал по два, по три года,
добавляя по строчке, по слову, но “идея” уже изначально была... При публикациях
я стихи не датирую, а для себя помечаю даты – и как раз не временем завершения,
отделки, а моментом появления первого наброска, в котором и содержится замысел.
Вот, например, не так давно у меня вышла в “Вестнике Европы” поэма об Иване
Мичурине – опыт написанной свободным стихом сюжетной поэмы. Так вот, меня
Мичурин заинтересовал, когда я побывал в его доме в Мичуринске. А потом был
момент, когда я понял, как это должно быть: у меня всего три слова было, и эту
дату я под ними поставил. А потом писал два с половиной года. В этих трех словах
и содержалась поэтическая идея, хотя ее сложнее сформулировать, чем в случае с
ритмическим стихом: там в строке разом задается и настроение, и темп, и ритм.
Здесь задается, я бы сказал, соотношение образов, и ты этот момент четко
ощущаешь. А потом это стихотворение растет, как дерево... Я его пишу точно так
же, как писал бы ямбом или хореем, только обычно гораздо дольше. Хотя бывают
случаи, когда оно возникает сразу почти целиком. Но это редко.
А. А.: Начнем с того, что я не вполне согласен с постановкой вопроса. Не было
никакого “выпадения”. Ведь рассуждая о русской поэзии(,) мы обычно имеем в виду
ее новый период – “три века”, и все эти древние опыты остались за их пределами.
Верлибр в современном смысле слова – новое явление. Оно возникает и развивается
если не у нас на глазах, то в обозримом времени. И как всякое новое, даже имея
вершины, имеет их пока не много.